5.2.2. Разложение
и специализация гуманизма. Гуманизм второй половины XV - начала XVII вв.
Во второй половине XV - начале XVII вв. произошли
специализация и разложение европейского гуманизма. Гуманистическое движение охватило
все новые и новые страны Европы: Испанию, Францию, Польшу, проч. Наряду с
увеличением влияния идеологии гуманизма происходила его специализация. Традиции
"гражданственного гуманизма" (проблематику Человека и Общества)
развивали Маттео Пальмиери, Томас Мор (1478-1535), Томазо
Кампанелла (1568-1639), Николло Макиавелли (1469-1527), Жан Боцен
(1530-1596), Этьен де Ла Боэси (1530-1563), др.; проблематику
гуманистической этики - Эней Силивио Пикколомини (папа Пий П.); Анджей
Фрыч Мождевский (1503-1572), др.; критику схоластической философии - Людвик
Вавес (1492-1540), Хуан Уарте (1539-1592), Пьер Шаррон
(1541-1603).
Гуманизм второй половины XV-первой половины XVI вв.
находился под влиянием ренессансного неоплатонизма; гуманизм конца XVI -
нач. XVII вв. - ренессансной натурфилософии. Примерно к концу XVI в.
гуманистический лагерь (та "республика
ученых", принадлежностью к которой гордились бы Эразм Роттердамский
и Томас Мор) распался: одни гуманисты связали свою судьбу с Реформацией,
другие - с католицизмом, третьи - неоплатонизмом, четвертые - с натурфилософией.
Во всех случаях компромисс с философами и религиозными идеологиями достигался
ценой отхода от основных идей гуманистической философии.
Наиболее знаменитыми фигурами "второй" (вторая половина XV-начало
XVI вв.) и "третьей"
(вторая половина XVI - начало XVII вв.) волн гуманизма являлись Эразм
Роттердамский (1469-1538) и Мишель Монтень (1533-1592).
Эразм Роттердамский. Эразм Роттердамский,
подобно Петрарке, Боккаччо и многим другим гуманистам, не занимался
специально разработкой онтологических проблем. "Все эти архидурацкие тонкости (средневековой философии - Р. М.) делаются еще глупее благодаря множеству
направлений, существующих среди схоластов, так что легче выбраться из
лабиринта, чем из сетей реалистов, номиналистов, томистов, альбертистов,
оккамистов, скоттистов и прочих", - писал он. Методу средневекового
философствования гуманист противопоставлял принцип сократовской майевтки.
"Сократ низвел философию с неба на землю –
заявлял Эразм. - Я же низвел ее
даже и до игры, до бесед и застолий. Ведь даже и забавы христиан должны иметь
привкус философии”.
Игра, по Эразму, лучший принцип
философствования. "Официальные
философы", выступая с кафедр университетов "играют - по мнению Эразма - в
философию"; гуманисты "играя
- философствуют" и, тем самым, достигают подлинных высот в познании
истины.
В философии Эразма нет места аскетическому
отрицанию и осуждению мира, Природы и Человека. Мир - по Эразму - сотворен
благим и прекрасным. Благим и прекрасным создан и Человек. Сущность подвига
Христа состоит в искуплении грехов Человечества. Христос - Человеко-Бог -
возродил изначально благую человеческую натуру. Человек суть настоящий и
подлинный Бог зримого мира.
Природа в философии Эразма сливается с божественным
первоначалом. "Может ли быть зрелище
великолепнее, чем созерцание нашего мира? - восклицает один из героев
Эразмова "Эпикурейца" Гедоний,
- те, кто "зовут природу не матерью,
но мачехой", оскорбляют не столько Природу, сколько "по сути того,
кто ее создал, если вообще возможно такое понятие - "природа”.
Сомнение в правомочности отдельного от Бога понятия Природы, означает ни что
иное, как обожествление Природы. Весь дух гуманистической философии Эразма
предполагает склоняющиеся к жизнерадостному пантеизму онтологическое
обоснование этики. Вот почему враги Эразма (в том числе Мартин Лютер)
не без основания обвиняли его в том, что человеческое в Христе и христианстве
значит для него больше, чем божественное. И действительно - жизнерадостный
пантеизм - неявная онтологическая основа этической концепции Эразма
Роттердамского.
Монтень. Мишель Монтень не был не только
профессиональным ученым, философом или богословом, он не был и профессиональным
гуманистом: литературные занятия ни в какой мере не определяли его положения в
обществе, да он и не считал литературу главным делом своей жизни.
"Опыты"
Монтеня - труд, оказавший громадное влияние на его современников и на всю
гуманитарную мысль конца XVI-и особенно - начала XVII вв. – эта книга мыслилась
автором отнюдь не как научный трактат, но как свободные размышления конкретного
человека о мире, о жизни, о Боге и о Человеке. Подлинный предмет этого
сочинение - сам Мишель Монтень, его личность, его мысли, его понимание
жизни. "Другие творят Человека, - писал Монтень, - я же только рассказывают о нем".
"Прослеживать извилистые тропы
нашего духа, проникать в темные глубины его, подмечать в нем те или иные из
бесконечных его малейших движений - дело весьма нелегкое, гораздо более
трудное, чем может показаться с первого взгляда… Вот уже несколько лет, как все
мои помыслы устремлены на меня самого, как я изучают и проверяют только самого
себя, а если я и изучают что-нибудь другое, то лишь для того, чтобы неожиданно,
в какой-то момент приложить это к себе или,. вернее, вложить это в себя".
Монтень объявлял себя
последователем древнегреческого скептицизма ("пирронизма"). Он решительно отвергал примат веры над разумом.
Вместе с тем Монтень указывал на ограниченность человеческого разума. Так, с
одной стороны, он писал: "Но не
дерзость ли со стороны философии утверждать, будто самые великие деяния людей,
приближающие их к божеству, совершаются ими тогда, когда они выходят из себя и
находятся в состоянии исступления или безумия? Разве лишившись разума или
усыпив его, мы становимся лучше? Исступление и сон являются двумя естественными
путями, которые ведут нас в обитель богов и позволяют предвидеть судьбы
грядущего… Забавная вещь!" А в другом месте говорил: "Наше бодрствование более нелепо, чем сон.
Наша мудрость менее мудра, чем безумие. Наши фантазии стоят больше, чем наши
рассуждения".
Доказательства "темноты, низменности и
невежества" человеческого разума у Монтеня тождественны полному отрицанию
доказуемости религии: религия - по Монтеню - не имеет ни разумных, ни
вне-разумных доказательств, ибо любые доказательства исходят, в конечном счете,
от человеческого разума - единственного "орудия" человеческого
познания.
Скептицизм Монтеня направлен на разумную проверку
оснований человеческих знаний, Человеческий разум подвергнут им беспощадному
анализу - анализу, обращенному на самое себя.
Скептицизм Монтеня неслучаен. Человеческий разум -
разум, возвышающий, по Петрарке, Лоренцо Валла, Манетти,
Человека до уровня Человека-Бога, разум, исключающий Человека из ценностной
иерархии бытия - этот разум лишается, таким образом, разумных онтологических
оснований. Возвысившийся человеческий разум обращается на самое себя и не
находит оснований своего бытия. Гуманистический антропоцентризм с неизбежностью
влечет за собой скептицизм как обращение к поиску "меры всех вещей".
Установив ограниченность человеческого разума,
Монтень с необходимостью приходил к отрицанию ренессансного антропоцентризма.
"Кто уверил человека, что это
изумительное движение несвобода, этот вечный свет, льющийся из величественно
вращающихся над его головой светил, этот грозный рокот безбрежного моря - что
все это сотворено и существует столько веков только для него, для его удобства
и к его услугам"? - писал Монтень в "Апологии Раймунда Себунского". Человек в антропологии Монтеня
изымается из предустановленной Богом сверхъестественной иерархии ценностей и
возвращается матери - Природе как одно из ее порождений, как ее неразрывная
часть. "Когда я играю с кошкой, кто
знает, не забавляется ли скорее она со мной, нежели я ею" - таков
фундаментальный парадокс Мишеля Монтеня.
Человек - по Монтеню - не более, чем часть
Природы. Он не может претендовать на особое попечительство Бога-промыслителя.
Богу нет никакого дела не только до судьбы отдельного Человека, но и до судеб
Человечества. Только "по суетности воображения" Человек "равняет себя с Богом, приписывает себе
божественные способности, отличает и выдает себя из множества других созданий,
преуменьшает возможности животных, своих собратьев и сотоварищей”.
В зримом мире вообще нет ценностей иерархии: "все, что существует в подлунном мире, как
утверждает мудрец, подчинено одному и тому же закону и имеет одинаковую
судьбу".
Свобода воли Человека трактовалась Монтенем
как осознанная необходимость. "Почетнее
быть вынужденным действовать по естественной и неизбежной необходимости - и это
ближе к божеству - чем действовать по случайной и безрассудной свободе; да и
гораздо спокойнее предоставить бразды нашего поведения не нам, а природе"
- полагал он.
Бог у Монтеня находится вне мироздания, вне
Природы. Он - сверхприродное начало сущего. Гуманист отвергал не только
обожествление Человека, но и очеловечивание Бога. "Что может быть нелепее, чем желать представить себе бога с помощью наших
уподоблений и догадок; или пытаться подчинить его и мир нашим законам и мерить
их нашими силами; или пользоваться в применении к божеству той крупицей
способностей, которые ему угодно было уделить человеческой природе; или желать
низвести его на землю и сделать столь же тленным и жалким, как мы сами, только
потому, что мы не в состоянии простереть своих взоров до его светлого
престола".
Бог не только не имеет никакого отношения к
происходящему в зримом мире; он не имеет отношения и к людским заботам. Прерогатива
Бога - инициировать существование мира, далее мир развивается уже
самостоятельно по установленным богом законам: "Его рука управляет всем с одинаковой твердостью. Наши интересы не имеют
при этом никакого значения, наши побуждения и оценки его (Бога - Р. М.) не трогают".
В конечном счете, Монтень пришел к выводу о том, что
"Бог" и "природное начало" - слова-синонимы. "Но кто способен представить себе, как на
картине, великий облик нашей матери-природы, во всем ее царственном
великолепии; кто умеет читать ее бесконечно изменчивые и разнообразные черты;
кто ощущает себя - и не только себя, но целое королевство - как крошечную, едва
приметную крапинку в ее необъятном целом, только тот способен оценивать вещи в
соответствии с их действительными размерами".
Борьба с "обожествлением Природы" и
"с очеловечиванием Бога" привела Монтеня к сознательному повороту от онтологической
проблематики (проблематики бытия) к гносеологической (проблематики
познания), привела к отрицанию мистического, сверхъестественного начала
мироздания. Мир в философии Монтеня предстает в плоскостном, механистическом
изображении. «Если чудеса и существуют,
то только потому, что мы недостаточно знаем природу, а вовсе не потому, что это
ей свойственно» - считал он.
Философия Мишеля Монтеня знаменовала собой упадок
ренессансного гуманизма и становление натурфилософии позднего Возрождения.
Вопросы и задания:
1.Мартин Лютер обвинял Эразма Роттердамского в том, что
человеческое в Христе и христианстве значит для него больше, чем божественное.
Какие были у него основания?
2.Почему Мишель Монтень объявлял себя последователем
древнегреческого скептицизма?
3.Придерживался ли Мишель Монтень принципа ренессанского
антропоцентризма? Почему?
4.Объясните понятие «ренессансный антропоцентризм». В чем его
отличие от «антропоцентризма средневекового»?
5.Монтень писал, что рука Бога “управляет всем с одинаковой
твердостью. Наши интересы не имеют при этом никакого значения, наши побуждения
и оценки его не трогают". Объясните в этой связи, как соотносятся у
Монтеня понятия Бог и Природа?