Я не люблю дискутировать. Меня вынуждает это сделать распространившаяся в Интернете статья моего земляка Романа Манекина «Украина-2008. Территория жлобов» . Статья, кстати, сама по себе любопытная, со многими интересными находками, но в то же время - с совершенно недопустимой, на грани неприличия оценкой того явления, которое принято называть «русским движением на Украине».
Нет смысла спорить о терминах, «русское» так «русское». Хотя формировалось оно часто не из русских национальных или культурных организаций, а из региональных движений и даже неформальных диссидентских групп. Из той самой интеллигенции, на отсутствие которой на Украине жалуется Роман Манекин. Из песни слов не выбросишь: в то время, как одна часть интеллигенции, отдавая дань моде (либо предвкушая некую прибыль) наперегонки ударилась в национализм, другая – заняла круговую оборону, называемую «самовыживанием», была еще и третья, видимо, особенно глупая, потрясенная развалом общего государства, разгулом ксенофобии, нагнетанием антироссийской истерии – а также всеобщим равнодушием к этому. Что-то надо было предпринимать... Вот так и появилось на Украине «русское движение».
Сегодня, «с высоты птичьего полета» и московской широты-долготы, легче всего квалифицировать эти группы, как своего рода «халявщиков», просто надеявшихся на материальную помощь России. Впрочем, этим самым Роман Манекин отказывает «русскому движению» в элементарном здравом смысле: помощь России никогда не была таковой, чтобы на нее можно было «жить»; максимум, это давало возможность в течение некоторого небольшого времени осуществлять некоторые, крайне скромные, проекты. И тот, кто в этом не убедился за последние полтора десятка лет – просто безнадежный кретин.
Точно так же можно обвинять эти группы, как и делает Роман Владимирович с высоты статуса эксперта по Украине, в неумении добывать средства к существованию, неумению «подать себя», в малой помощи России в 90-е годы (вот что стоило бы, вместо занятий неизвестно чем и борьбы за какой-то русский язык, совершить разудалый бандитский набег на местных олигархов, а на отобранные денежки славно так побороться с внутренними российскими сепаратизмами). Да только все эти обвинения – детский сад, к делу не относящийся. Ибо были активисты «русских движений» в большинстве своем не бизнесменами и не разбойниками с большой дороги, а рядовыми активными гражданами (которых опять же не может найти эксперт Манекин в сегодняшней Украине) и имели точно такие же проблемы, как и прочие граждане – неактивные. Если кто не помнит, главной проблемой в те времена было выжить.
Правда, еще в те времена шло накопление капитала. Далеко не факт, что означенные активные граждане преуспели бы в этом процессе, если бы уделили ему должное внимание. Не так уж много в любом обществе людей с предпринимательскими способностями. Однако – вот беда – глупым активным гражданам в это время все равно было не до того: они были заняты в ущерб себе не менее глупыми делами: - защищали интересы других глупых людей. Протестовали против прекращения трансляций российских радио- и телеканалов, украинизации образования, навязывания обществу «образа врага» в виде России и русских. Часть этих людей пошла в журналистику, пытаясь доносить до публики свои мысли с помощью еще не растерявших совесть изданий. Часть – просто участвовала в пикетах и митингах, в любую погоду, имея иногда деньги только на билет домой, в другой конец города (а некоторые из активистов не имели и того, и товарищи делились с ними последними копейками, чтобы те могли приехать на пикет).
Как воспринимали этих людей в обществе? Да прямо скажем, не так чтобы на «ура». Обществу вдалбливалось, что главное – это успех, что кто богат, тот и прав. Какая может быть правота у идиотов, которые за так защищают других идиотов? Да и кроме того, «пророссийская» тема в течение многих лет воспринималась на Украине как, что ли, не вполне допустимая в «респектабельном обществе». А за попытку спонсировать подобные организации можно было расплатиться потерей бизнеса.
Вспоминаю донецкий межпартийный семинар десятилетней давности. Функционер, представлявший, кстати, партию либерального направления, убежденно говорил о том, что «одно государство – один язык». Говорил он это, разумеется, по-русски, поскольку его собственные знания государственного языка явно не соответствовали его же государственническому пылу. О либеральном тезисе «не человек для государства, а государство для человека» не стоило и напоминать. Мне оставалось только крикнуть с места, что он забыл - еще и «один фюрер». К сожалению, такие как он, несшие абсолютную ерунду, относились к «респектабельным»; перед местными руководителями националистических организаций, истерически требовавших вести семинар на госязыке, чиновники облгосадминистрации беспомощно оправдывались (ну Донецк-де, ну не привыкли-де пока что), а вот такие как мы не могли и помыслить хамски открыть ногой дверь к областному чиновнику. Зато призывов «не политизировать» мы наслушались от чиновников более чем достаточно.
К сожалению, подобная ситуация не способствовала развитию лучших качеств характера. Болезнями «русского движения» были – и остаются – постоянная опасность маргинализации, недоверие к единомышленникам, стремление «искать врага» там, где надо искать друга. Это – наша трагедия и наша беда. Возможно, это беда России в той же степени, что и беда Украины. Но это ни в коей мере не вина людей, пытавшихся сделать все, что возможно (и невозможно) в самых невозможных условиях.
Тем не менее, если бы этих людей в самые худшие времена попросту не было, мы имели бы другую Украину. Совершенно безнадежную. Нет никаких сомнений в том, что без усилий активистов уже бы и Донецк в один голос кричал, что «одна держава, одна нация» и т.д.; что Украинскую Православную Церковь удалось бы окончательно отколоть от Русской; что, возможно, в политическом противостоянии 2004 года, продолжающемся и по сей день, так называемым «донецким», может, и было бы, чем держаться, но не было бы уже кем.
Впрочем – Бог с ним, с историческим экскурсом. Политолог Манекин установил, что на Украине отсутствует народ. Т.е. активные граждане. Так называемые «русские движения» - просто разновидность обывателя, особо тупая, ожидающая московской подачки. (Ох... неужели Россия не заслуживает хотя бы не «особо тупых» сторонников»?)
Что же предлагается, как жить и с кем работать? Да проще некуда. С теми, кто обладает реальной властью. С олигархами. Таков, мол, закон политики. Мы выписываем правила, они движутся по этим правилам.
Вот на это я хотела бы посмотреть. Реально. Как какой-нибудь олигарх покрупнее пойдет по вектору, определенному «нами», особенно если мы не одни выписываем тут «векторы». Вообще, в данном случае, кто пойдет по чьему «вектору» - вопрос очень деликатный. И тут не обойтись без таких вещей, как: общественное мнение, добровольные сторонники и агитаторы, оказывающие влияние на массы (а олигархи, что бы они о себе ни думали, совсем отдельно от народа не существуют). Только подобными вещами – мнением масс – можно перешибить «вектор» не вполне дружественной (или заблуждающейся) стороны, имеющей зато в кармане очень весомые аргументы. Возможно даже, перевешивающие аргументы наших собственных векторостроителей.
Сложные общественные связи подразумевают грамотную работу не только с теми, «кто обладает реальной властью», но и с теми, «кто формирует мнение». Кстати, в реализации Майдана-2004 эти факторы были учтены замечательно. (Не надо думать, что на Майдан вывалили «сплошные жлобы». Сначала-то туда пошли тоже активные граждане – правда, других убеждений – уверенные, что их обманули и готовые защищать свой выбор. Умники же, привыкшие «работать с властью», оказались в полном ступоре, отставая от ситуации как минимум на шаг и в результате продув, казалось бы, честно выигранную партию.)
И последнее. Роман Владимирович упрекает Затулина в устаревших и заведомо непродуктивных методах работы с «ближним зарубежьем». Я не претендую на то, что могу указать Затулину, что надо делать, а что не надо. Хотя очень может быть, что часть затулинских методов действительно устарела, и надо что-то новое. Но мне куда больше импонирует затулинский подход («Нельзя бросать своих»), чем попытки работать исключительно с властью, сколь бы сомнительными ни казались эти попытки, сочетаемые к тому же с откровенным пренебрежением именно к «своим».
Разумеется, я могу привести немало исторических примеров, когда ставка делалась вовсе не на «реальную власть» - и получалось, причем куда вернее; к сожалению, любой пример в данном контексте чреват тем, что может быть очень неверно понят. Обидно только, что в московских политологических кругах Украина превращается в разновидность terra incognita, причем не потому, что знания об Украине трудно добываются, а из-за кажущейся ясности ситуации: в результате чем дальше, тем чаще приходится наблюдать, как тот или иной теоретик рисует свою Украину, скорректированную под определенную теорию. В результате и постсоветская история Украины, и история политических движений в ней обрастает мифами и предположениями, в которых без горилки с перцем не разберешься.
Елена Геллер, Дормунд (Германия)