МАРТИН ХАЙДЕГГЕР О СТАНОВЛЕНИИ И БЫТИИ. (К ВОПРОСУ ОБ ИНТЕРПРЕТАЦИЯХ ОТПРАВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ МЕТАФИЗИКИ XX ВЕКА)

Манекин Р.В, кафедра философии и политологии СГУТиКД.

АННОТАЦИЯ:
Работа Р.В. Манекина посвящена анализу фундаментальных понятий метафизики: «сущность», «существование», «бытие», «экзистенция», «язык» (как дом «бытия»), др., эксплицированных в онтологии выдающегося немецкого мыслителя Мартина Хайдеггера. Опираясь на метод феноменологической редукции, сформулированный Э. Гуссерлем, М. Хайдеггер заново поставил вопрос о смысле бытия, впервые затронутом в знаменитой поэме Парменида. Отправной точкой метафизики Хайдеггера стало последовательное различение сущего и бытия, онтического и онтологического способов отношения к миру. Этот подход обусловил переосмысление, насыщения новыми смыслами, а и иных случаях и отказ от традиционных понятий европейской философии, таких как: «субъект», «объект», «дух», «тело», «сознание», «реальность» и т.д. Статья Р.В. Манекина посвящена исследованию вопроса о том, КАК ИМЕННО (посредством каких понятий и категорий) М. Хайдеггер проводил упомянутое различение и, в этом смысле, представляет очевидный исследовательский интерес.

Ключевые слова: Бытие, смысл, сущность, существование, метафизика, ничто, онтология, Хайдеггер, экзистенция, язык.

Индекс УДК:

Что такое «сущность»? Что такое «существование»? В чем их различие?[1] Они тождественны?[2]

Можно ли толковать значение понятия «сущность» как «смысл данной вещи, отличный от смыслов всех иных вещей и от ее собственных изменчивых состояний»?[3] «Сущность» подлежит «затакту» верховного философского понятия (1а раnta)?[4] «Сущность» есть «индивидуально действенное в эстетическом синтезе», «испытывающем, творящем самого себя при ограничениях, налагаемых на него внутренней отнесенностью ко всем другим явлениям действительности»?[5] «Сущность» - «совокупность глубинных связей вещей»?[6] Как «сущность» соотносится с «существованием»?[7] Как соотносится с «сущим»? (Что первичнее: «сущность» или «существование»?) Является ли «сущность» особой идеальной действительностью, «порождающей все вещи и управляющей ими»? «Сущность» - независимое от «сущего», непреложное, абсолютное?[8] Каким образом «сущность» актуализируется (если актуализируется) в мире?[9]

Как «сущность» относится к «сознанию», «мышлению»? Как «сущность» относится к временному человеческому Бытию? Является ли «сущность» продуктом сознания мыслящего индивида, «про-ецирующего» собственную сущность вне себя и осознающего ее затем в качестве «сущности вещей»?[10] «Сущность» - объективно существующее?[11] Как «сущность» соотносится с продуктами сознательной деятельности? Как ее содержание соотносится с отражением «сущности» в человеческом сознании?[12] Постижима ли «сущность»? Поддается ли это понятие экспликации, толкованию, структурированию, анализу? Понятие «сущность» - простое понятие? Сложное понятие?

И еще раз: «сущность» и «существование» различны? Тождественны? «Существование» - это «многообразие изменчивых вещей в их связи и взаимодействии»? «Существование» есть нечто низменное, случайное, «кратковременное»? «Существование» «выше» «сущности»?[13] «Существование» суть Единое, Целое? «Существование» характеризует совокупность многого?[14]

Познаваемо ли существующее? Познаваемо ли «существование»? Познаваема ли «сущность»? Если «существование» познаваемо, то оно познаваемо как Целое? Как совокупность многого? Как многое?

Понятие «Бытие» определяет «сущее», «существование», «сущность»? Что первично: «Становление» или «Бытие»?

Ни один из этих вопросов не может остаться без ответа, ибо без экспликации понятий «сущность», «существование», «сущее», «Бытие», «Становление» нет метафизической концепции.[23]. Не уклонялся от них и один из наиболее крупных представителей метафизики XX века М. Хайдеггер.[15]

О том, каким образом эксплицировал отправные положения метафизики выдающийся философ XX века Мартин Хайдеггер и пойдет речь в настоящей работе.

Рассмотрим простой пример. [17] Если попытаться сравнить две лежащие рядом красные ручки, то нетрудно заметить отметить, что данные ручки одинаковы. Во всяком случае, по окраске.

Отчего же возможно уловить одинаковость красных ручек? Не от того ли, что мы заранее знаем, что в этом мире существуют одинаковые вещи; заранее знаем, что «одинаковость вещей» суть нечто реально существующее; заранее знаем, каков смысл понятия «одинаковость»? Можно ли научить ребенка различать одинаковые вещи или это знание дано ему a priori?

Не имея а рriori представления об «одинаковости», как о понятии, невозможно различать одинаковые вещи!

Но почему человек сознает одинаковость именно этих, данных, конкретных красных ручек? Разве не потому, что получил возможность их сравнить? Не потому ли, что человеку, во всей своей непотаенности, открыта их видность?[17] Не потому ли, что эти вещи существуют, возможно, будут существовать и, наверняка, уже существовали вне (до) этой, данной (всякой) оценки их одинаковости? И, наконец, не потому ли, что данные вещи были даны в человеческий опыт, как данность?

Безусловно, так!

Человек сознает одинаковость двух красных ручек:
во-первых, потому что данные ручки уже существовали до данной оценки их одинаковости;
во-вторых, потому что ему открыта их видность;
в-третьих, потому что «одинаковость вещей» суть нечто реально существующее; потому что человек заранее знает смысл понятия «одинаковость»;
в-четвертых, потому что в природе человеческого существа заложена способность к распознаванию одинаковых вещей.

Из данного утверждения можно сделать различные выводы. М.Хайдеггер сделал следующие, а именно:[32]
изначальная, всепредваряющая, всеохватывающая опытность человеческого сознания настолько опережает и настолько первичнее наличного бытия вещей раскрывающегося как таковое в контексте человеческого опыта-сознавания, насколько Бытие-вообще (бытие, независимое от человеческого опыта-сознавания; независимое от обоснования бытия сущим) - первичнее и опережает опыт сознавания конкретных вещей.

В отношении вопроса о сущности существования сущего это значит, что раскрывающаяся в контексте опыта сознавания сущность (суть, смысл бытия) конкретных вещей, постольку обусловлена сущностью опыта человеческого сознавания, поскольку последний, в свою очередь, обусловлен существованием и смыслом сущности Бытия-вообще.

Иначе говоря, всякое суждение о сущности конкретных вещей должно быть предварено суждением: а) о сущности опыта-сознавания Бытия-вообще[17]; б) о сущности Бытия-вообще[18].

В чем же, по М.Хайдеггеру, состоит сущность опыта-сознавания?

В.В.Бибихин пишет об этом так: «Человек (у М.Хайдеггера - Р.М.) - сущее, существование которого в бытие-вот, в присутствии (Dаsein). Этим последним плотная среда природных вещей разомкнута. Человек - то неопределимое, но очевидное «вот», которое не состоит из разных элементов мира, а открыто всему, как единственное место, способное вместить Целое. Присутствие не предмет. Оно весомее вещей. Но о нем нельзя сказать заранее ничего, кроме того, что оно есть. Человек существует постольку, поскольку осуществляет возможности своего «вот». Присутствие, если можно так сказать, - нечеловеческое в человеке, его бездонность. Его возможностям не видно края. Оно может всему отдаться и всем быть захвачено, от полноты бытия до провала в Ничто. Присутствие «понимает в бытии», «умеет» быть в мире. Не личность решает присутствовать ей или нет. Во сне, наяву, рассуждая и не рассуждая, человек брошен в собственную открытость. Не последняя из его возможностей - упустить себя... Безличные «люди» (das Man) орудуют в нас и через нас вместо нас. Вне чистого присутствия прослеживаются сплошные причинно-следственные цепи, только в нем свободный просвет и поэтому только в нем бытие и сущее могут войти своей истиной, а не только своей функцией. Об этой единственной собственной возможности присутствия не перестает говорить совесть, не давая прекратиться заботе. Мерой осуществления присутствия отмеривается Бремя человека и вмещаемого им мира».[19]

Традиционно, по крайней мере, со времен Аристотеля, принято очевидным, что Человек как сущее, отличается от всякого иного сущего своей способностью действовать, мыслить, говорить, любить, тем, что обладает свободой воли и стремлением познать истину. Способность к осознанному действию (поступку), к рассуждению, язык, свобода воли и стремление к справедливости издревле полагались существенным компонентами человеческого опыта. М.Хайдеггер сумел обнаружить в этих, казалось бы, привычных понятиях неожиданный смысл.

Так, о сущности деятельности, мышления, о языке он говорил следующее: «Мы далеко еще не продумываем существо деятельности с достаточной определенностью. Люди видят в деятельности просто действительность того или иного действия. Его действенность оценивается по его результату. Но существо деятельности в осуществлении. Осуществить значит: развернуть нечто до полноты его существа, вывести к этой полноте, producere (про-извести). Поэтому осуществимо, собственно, только то, что уже есть. Но то, что «есть» прежде всего - это бытие. Мыслью о-существляется отношение бытия к человеческому существу. Мысль не создает и не разрабатывает это отношение. Она просто относит к бытию то, что дано ей самим бытием. Отношение это состоит в том, что мысль дает бытию слово. Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты - хранители этого жилища.[20] Их стража - осуществление открытости бытия, насколько они дают ей слово в своей речи, тем сохраняя ее в языке. Мысль не потому становится прежде всего действием, что от нее исходит воздействие или что она прилагается к жизни. Мысль действует, поскольку мыслит. Мысль ... допускает бытию захватить себя, чтобы с-казать (актуализировать, показать миру – Р.М.) истину бытия. Мысль осуществляет это допущение... Мысль, если сказать просто, есть мышление бытия...[21] Мысль есть мышление бытия, поскольку, сбываясь благодаря бытию, она принадлежит бытию. Она - мышление бытия одновременно и потому, что, послушная бытию, прислушивается к нему. Мысль есть то, что она есть в согласии со своей сутью, в качестве слышаще-послушной бытию. Мысль есть - это значит: бытие в своей истории изначально привязано к ее существу… Это расположение бытия, если его продумать глубже, означает: дарение существенности. Расположение бытия - собственное существо возможности, могущее не только производить то или это, но и о-существлять что-либо в его изначальности, т.е. дарить бытие... Своим расположением бытие располагает к мысли. Оно делает ее возможной».[22] И в другом месте: «Мысль нисходит к нищете своего предваряющего существа. Мысль собирает язык в простое сказывание. Язык есть язык бытия, как облака - облака в небе.[23] Мысль прокладывает своим сказам неприметные борозды в языке. Они еще неприметнее, чем борозды, которые медленным шагом проводит по полю крестьянин»[24] ; «...мысль внимает просвету бытия, вкладывая свой рас-сказ о бытии в язык как жилище экзистенции. Таким образом, мысль есть действие. Но действие, которое одновременно переходит за всякую практику. Мысль прорывается сквозь действие и производство не благодаря величию каких-то своих результатов..., а благодаря молодости своего без-результатного осуществления.
В самом деле, мысль лишь дает в своей речи слово невыговоренному смыслу бытия».[25]

Человек может говорить; говорить без конца, что вовсе не означает, что он что-либо «с-казывает». Другой – говорит мало, но именно тем, о чем умалчивает, может «с-казать» многое. «Язык - писал М.Хайдеггер, - не просто язык, который мы себе представляем, и то еще в хорошем случае, как единство фонетического (письменного) образа, мелодии, ритма и значения (слова). Мы видим в звуковом и письменном образе тело слова, в мелодии и ритме - душу, в семантике - дух языка. Мы обычно осмысливаем язык из его соответствия сущности человека, представляемой как animal rationale, т.е. как единство тела-души-духа, но как в humanitus животного человека» (homo animalis), как эк-зистенция, и, тем самым, отношение истины бытия к человеку остаются за занавесом, так как метафизическое телесно-духовное истолкование языка скрывает язык в его бытийно-историческом существе. Сообразно этому последнему язык есть о-существляемый бытием и пронизанный его складом дом бытия...
Человек не только живое существо, обладающее среди прочих своих способностей также и языком. Язык есть дом бытия, живя в котором человек эк-зистирует, поскольку оберегая истину бытия, принадлежит ей». А именно: «...Бытие, высветляясь, просит слово.. Оно всегда говорит за себя. Давая о себе знать, оно в свою очередь позволяет сказаться зкзистирующей мысли, дающей ему слово. Слово тем самым выступает в просвет бытия. Только так язык начинает <быть> своим таинственным и, однако, правящим способом.
Эк-зистенция мысляще обитает в доме бытия. И все это происходит так, как если бы из мыслящего слова ничего не выходило».[25]

То, что о-существляет, про-изводит деятельность, то, на что направлены способности Разума, то, о чем говорит язык - иными словами, то, что приходит к действительности в контексте человеческого опыта-сознавания - есть, собственно, Бытие. Конкретнее - истина бытия. «Истина - говорит М.Хайдеггер - это не признак правильного предложения, которое человеческий «субъект» высказывает об «объекте» и которое «действительно» где-то, неизвестно в какой сфере. Истина есть высвобождение сущего, благодаря чему осуществляет себя простота (открытость). В ее открытости - все человеческие отношения и его поведение. Поэтому человек есть способ эк-зистенции».[25] М.Хайдеггер подчеркивает: «...предложенный здесь подход выводит вопрос о сущности истины за изгородь, за пределы обычного ограничения общепринятого понятия сущности и содействует осмыслению того, не является ли вопрос о сущности истины одновременно – и в первую очередь – вопросом об истине сущности. Но в понятии «сущность» философия мыслит бытие. Сведение внутренней возможности правильности высказывания к зк-зистентной свободе допущения бытия как ее «основания», а также толкование, согласно которому начало сущности этого основания следует искать в укрытии тайны и на пути человеческих блужданий, мы надеемся, покажет, что сущность истины - это не пустая «генерализация» «абстрактной» «всеобщности», а скрытая единичность прошлой истории смысла того, что мы называем бытием и о чем с давних пор привыкли думать только как о сущем в целом (курсив мой - Р.М.)».[26]

В качестве сущности истины М.Хайдеггер полагал свободу. «Свобода - указывал он - это не только то, что здравый смысл охотно принимает за значение этого слова: появляющееся иногда желание отказаться от выбора того или иного предложения... Свобода раскрывается... как допущение бытия сущего... Допущение бытия, т.е. свобода, является выставляющей;, экзистентной. Сущность истины, которую можно увидеть со стороны сущности свободы, проявляет себя как схождение (в-ставление) в сферу обнаружения сущего... Человек обладает свободой не как свойством, а как раз наоборот: свобода обладает человеком. Притом изначально, так что исключительно она гарантирует человечеству соотнесенность с сущим-в-целом, как таковую... Допущение бытия в отдельном акте каждый раз допускает бытие сущего, к которому оно относится, и, тем самым, доказывает его бытие; оно (допущение бытия) укрывает сущее в целом. Допущение бытия есть в то же время укрытие»[26]. И в другом месте продолжает: «Голая раскованность и произвол - всего лишь ночная сторона свободы, ее дневная сторона - апелляция к необходимому как обязывающему и обосновывающему».[26]

Странное дело. К чему бы не прикасалась мысль М.Хайдеггера - к сущности деятельности, мышления, языка, истины, свободы - все это в то же мгновение, как по мановению волшебной палочки, теряет привычные очертания и поглощается более емким понятием и часто: понятиями «бытие-вот», «эк-зис-тенция». Человек - по М.Хайдеггеру - есть способ экзистенции.[27] В экзистенции - сущность человеческого опыта-сознавания.

Что же такое экзистенция?

М.Хайдеггер отвечает: «Стояние в просвете бытия я называю зк-зистенцией человека... то, что есть человек, т.е. на традиционном языке метафизики «сущность» человека покоится в его эк-зистенции... Только человеку присущ этот род бытия. Так понятая эк-зистенция - не просто основание возможности разума, ratio; эк-зистенция есть то, в чем существо человека хранит источник своего определения. В качестве эк-зистирующего человек несет на себе бытие-вот, поскольку делает «вот», как просвет Бытия, своей «заботой». А бытие-вот существует как «брошенное». Оно коренится в броске Бытия как посылающе-исторического... Человек, скорее, самим бытием «брошен» в истину бытия, чтобы в свете бытия сущее явилось как сущее, каково оно есть. Явится ли оно и как явится, войдут ли в просвет бытия, будут ли присутствовать или отсутствовать Бог и боги, история и природа и как именно будут присутствовать, решает не человек. Явление сущего покоится в историческом событии бытия. Для человека, однако, остается вопрос, сбудется ли он, осуществится ли его существо так, чтобы отвечать этому событию; ибо соразмерно последнему он призван, как эк-зистирующий, хранить истину бытия. Человек - пастух бытия».[25]. И еще: «Экзистенциальное существо человека есть основание того, что человек умеет представить сущее как таковое и иметь сознание о представленном. Всякое сознание заранее предполагает экстатически понятую экзистенцию в качестве essentia человека, причем essentia означает то, в качестве чего человек существует, пока он человек. Сознание, наоборот, не создает впервые открытость сущего, и не предоставляет впервые человеку открытость для сущего. Куда и откуда и в каком свободном измерении должна была двигаться всякая интенциональность сознания,[28] если бы человек не имел уже в этом выстаивании своего существа? На что еще другое, если всерьез о том задуматься, должна указывать приставка «со» в именах «со-знание» и «само-со-знание», кроме как на эк-зистенциальное существо того, что существует, поскольку экзистирует?».[29]

Фр.-В. фон Херрманн так интерпретирует это высказывание М.Хайдеггера: «...присутствие в осуществлении своей экзистенции понимает бытие, вступает исходя из этого понимания бытия в свое отношение к сущему и соответственно познает это последнее в качестве такового. Различение бытия от сущего, в качестве исподволь осознаваемого, дает о себе знать в осуществлении присутствием своей экзистенции. Как выраженное понимание бытия в качестве бытия сущего, к которому присутствие в своей экзистенции вступает в отношение, различение бытия и сущего имеет «бытийный характер присутствия»... Поскольку же экзистирование осуществляется как самоосуществление горизонто-образующей временности, различение бытия и сущего осуществляется тоже в самоосуществлении временности».[30] И в другом месте: «Экзистируя, присутствие и в отношении того сущего, каким оно само является, и в отношении того сущего, каким оно само не является, но с которым оно сущностно связано в своем самобытии, каждый раз заранее уже совершило предвосхождение в направлении раскрытости бытия-вообще или бытия в целом, чтобы от этой экзистенциально-трансцендентальной раскрытости бытия возвратится к сущему как таковому... Бытийно понимающее присутствие в своей экзистенции и образующих ее экзпотенциалах является постольку, поскольку в этих последних, в их осуществлении, раскрыто, непотаенно освещено бытие в целом. Бытие-вообще, как бытие в целом, - это бытие как экзистенция, а также многообразные способы бытия сущего, не имеющего характер присутствия, которые раскрыты, освещены экзистенцией и ее осуществлением... Понимание бытия как понятого, т.е. раскрытого, осуществляется подобно всякому пониманию, осуществляемому по способу присутствия, в модусе бросания себя, про-екта, из ситуации брошенности. Не только размыкающее понимание присутствия как бытия-в мире, но также и размыкающее понимания бытия сущего, не имеющего характер присутствия, в качестве брошенного бросания, про-екта, оказывается возможным для присутствия только исходя из «изначальной бытийной конституции» присутствия, из его экстатической временности...»[31]

Однако же, поскольку в основании своего экзистенциального существа Человек ipso facto свободен (точнее сказать: обладает свободой; ему дана свобода воли) он может также и допустить, чтобы сущее «явилось» и не таким сущим, каково оно есть в действительности. М.Хайдеггер об этом писал: «Люди дополняют свой «мир» все новыми и новыми потребностями и намерениями и наполняют их своими замыслами и планами. Основываясь на них... человек создает все новые и новые меры, не задумываясь об основании самой меры и о сущности ее установления... Наличное бытие Человека не только является эк-зистенциальным, но, одновременно, и ин-зестентным, то есть, таким, которое в своей окаменелости, основывается на том, что представляет собой сущее как открытое».[26] И далее: «...бытие, раскрывая себя в сущем, уклоняется, таким образом, просветляя его, бытие смущает сущее заблуждением, в котором оно блуждает вокруг бытия, и, тем самым, это заблуждение, выражаясь языком князей и стихотворцев, устрояет. Оно, заблуждение, есть существенное пространство былого. В нем заблуждается существенное исторического свершения, минуя тождественное бытие. Поэтому то, что исторически восходит, необходимо получает ложное истолкование. Через и сквозь это ложное истолкование судьба ожидает, что будет из ее посева. Она приносит то, что она затрагивает и возможности судного и не-судного. Доля испытывает себя на деле. Самоослепление человека соответствует самораскрытию просветленного бытия... Бытие уклоняется, раскрывая себя в сущем... Таким образом, бытие имеет дело со своей истиной в себе... Это в-себе-удержание есть ранний способ его раскрытия... Принеся несокровенность сущего, оно впервые учреждает сокровенность бытия. Сокрытие же, однако, остается в черте в-себе-удерживающего отказа (курсив мой - Р.М.)».[26]

Но что же такое «Бытие-вообще», к которому «обращено» «бытие-вот», которое «проявляет» себя как субстанция человеческого опыта-сознавания?

Фр.-В. фон Херрманн, объясняя позицию М.Хайдеггера, отвечает следующим образом: «Платон представляет бытие как «идею», как «совокупность» идей; Аристотель - как энергию, Кант - как полагание, Гегель - как абсолютное понятие, Ницше - как волю к власти… Это не случайно выдвинутые учения, а ответные слова бытия на обращения, от самого себя скрывающего посыла от «дано бытие».[31] Cам М.Хайдеггер говорит: «Каким бы образом ни брались истолковывать сущее, как дух в смысле спиритуализма, или как материю и силу в смысле материализма, или как становление и жизнь, или как представление, или как волю, или как субстанцию, или как субъект, или как энергию, или как вечное возрождение того же, всякий раз сущее как сущее является в свете бытия. Повсюду, когда метафизика представляет сущее, бытие уже высветилось. Бытие в некой непотаенности (алетейя) пришло. Приносит ли бытие, как Оно с собой приносит такую непотаенность, открывает ли, как оно открывает себя в метафизике и в качестве метафизики, (Бытие всякий раз - Р.М.) остается сокрытым. (При этом – Р.М.) Бытие в своем возвеличивающем существе, т.е. в своей истине не продумывается».[30] И еще. «Этот лекционный зал есть - объяснял М.Хайдеггер студентам смысл понятия «Бытие». - Он освещен. Мы признаем без разговоров и колебаний этот лекционный зал существующим. Но где во всем зале найдем мы это «есть»? Нигде среди вещей мы не найдем бытия. Каждой вещи - свое время. Но бытие не вещь, не что-то находящееся во времени... Бытие - некий предмет, вероятно, предмет мышления... Бытие - некий предмет, но никакое не сущее».[28]

В чем же состоит, по М.Хайдеггеру, сущность Бытия-вообще – «предмета мышления, но не сущего»? «Платон - указывал М.Хайдеггер - трактовал понятие «сущность» как нечто наиболее «общее, неизменное, постоянное, поддающееся обнаружениюв непрестанно меняющемся облике конкретных вещей»: их «видность» («идея»), «образ» («эйдос»), «непотаенность» («алетейя»).[31] Так, например, если мы скажем о доме, человеке, Боге только это, что оно существует, то о нем будет сказано наиболее общее. Существованием именуется, таким образом, общайшее этого общайшего, самое всеобщее окажется тогда «особенным», каким-то образом «оформленным» и «единичным».[32] Между тем: «при этом различении бытия от сущего о со¬держательном существе бытия ничего не говорится. Дается только понять, каким способом бытие подлежит отличению от сущего, а именно путем абстракции».[32]

Следуя по пути, проложенному Платоном, и развитому, по М.Хайдеггеру, Э.Гуссерлем, следуя своей интерпретации понятия «бытие», М.Хайдеггер постулировал тезис о необходимости «мыслить бытие, не принимая во внимание обоснование бытия сущим. Эта попытка мыслить бытие без сущего - становится необходимой, т.к. иначе... не остается (по М.Хайдеггеру - Р.М.) возможности для того, чтобы ввести в поле зрения собственно бытие того, что сегодня есть на всем земном шаре, и тем более нельзя определить отношение людей к тому, что до сих пор называлось бытием».[28]. Между тем, «фундаментальная онтология есть (по М.Хайдеггеру - Р.М.) философская наука о бытии как таковом, а не о сущем как таковом. Бытие как таковое есть все же бытие сущего. Вместе с тем, само будучи ничем из сущего, бытие принципиально отлично от сущего. Поэтому мы говорим о бытии самом по себе. В качестве бытия, отличного от сущего, оно, так или иначе, определяет сущее как сущее. Без бытия сущее как таковое не могло бы обнаружиться и быть понятым».[31]

Онтология - считал М.Хайдеггер - радикально противостоит науке. Наука, научное мышление руководствуются в своем отношении к сущему тремя главными принципами: мироотношением (подчиненностью любого научного исследования непреодолимой априорности существования сущего, миру-в-целом - см. выше); установкой (деловитой, подчеркнутой ангажированностью научного исследования предметом изучения) и вторжением (энергической устремленностью известного сущего - Человека к проникновению в совокупность неизвестного сущего). «Эти три - утверждал М.Хайдеггер - мироотношение, установка, вторжение - в своем исходном единстве вносят зажигательную простоту и остроту присутствия в научную экзистенцию. Если мы недвусмысленно берем высветленное таким образом научное присутствие в свое обладание, то должны сказать:
то, на что направлено наше мироотношение, есть само сущее и больше ничто;
то, чем руководствуется вся наша установка, есть само сущее - и кроме него ничто;
то, с чем работает вторгающееся в мир исследование, есть само сущее - и сверх того ничто.
Только странное дело: как раз когда человек науки закрепляет за собой свою самую подлинную суть, он явно или неявно заговаривает и о чем-то другом. Исследованию подлежит только сущее и более - ничто; одно сущее и кроме него - ничто; единственно сущее и сверх того - ничто... Наука не хочет ничего знать о ничто! С той же очевидностью, однако, остается верным, что когда она пытается высказать свою собственную суть, она обращается к помощи ничто. Ей требуется то, что она отвергает».[33] И в другой работе: «отношение, в котором мы отыскиваем более исходное существо метафизики (нежели эксплицируемое философией Нового Времени - Р.М.) вообще не касается связи человека как самости и некого при-себе-самом сущего с прочим сущим (землей, звездами, растениями, животными, ближними, трудами, учреждениями, Богом). Метафизика говорит о сущем как таковом в целом, т.е. о бытии сущего; тем самым в ней правит отношение к бытию сущего».[34]

Но что же такое, это «Ничто»? Зачем нужно вдумываться в «Ничто»? Есть ли место «Ничто» в мире сущего?

Уже ясно: «ничто» в качестве сущности существования сущего открывает, по М.Хайдеггеру, простор для его актуализации. Бытие сущего «приобретает черты того, что делает пригодным для... а именно, сущее, для того, чтобы быть сущим. Бытие получает сущностную черту обеспечивающего... Бытие известным образом есть частое присутствование и оно есть одновременно обеспечение возможности сущего... Априори, в начале и в своем существе, пред-шествующее, становится так тем привходящим, которое перед лицом всевластия сущего терпимо как условие возможности сущего... Интимнейшая глубина истории новоевропейской метафизики заключается в том процессе, в ходе которого бытие получает эту неоспоримую сущностную черту, быть условием возможности сущего... (курсив мой - Р.М.)».[33] Понимание «ничто» как «априори», «опережающее», предшествующее»[33] определяет, что «Бытие, увиденное от сущего, не только не привходит в сущее, ко правит над ним и являет себя как то, что возвышается над сушим (курсив мой - Р.М.)».[33]

Влияние сущности Бытия-вообще на наличное, конкретное существование сущего можно сравнить с влиянием горного рельефа на формирование облика моря. Рельеф есть сущность Бытия-вообще. Море - существование сущего. Морская стихия самодостаточна и настолько сильна, что может погубить самые прочные морские суда, построенные человеком. Между тем, очертания береговой линии, глубина и ширина фарватеров, расположения островов и полуостровов, химический состав воды, проч. абсолютно зависят от рельефа и содержания горных пород в той местности, в которой бушует море. Рельеф дна скрыт от взора наблюдателя. Но если бы дно имело иные очертания, море было бы другим; быть может - и это не последняя возможность становления сущего! - его не было бы и вовсе.

Сходным образом в Фр.-В. фон Херрманн разъясняет: «Экзистенциально-транцендентально открытая разомкнутость бытия делает возможным то, что присутствие способно вступать в отношение к сущему в качестве экзистирующего бытия в мире...» В том, что касается отношения присутствия к сущему, разомкнутость бытия этого сущего как такового «опережающа» и «непонятийна» и, тем самым, неэксплицитна и нетематизирована. Сущее, в отношении к которому выступает присуствие на почве от него самого скрытой разомкнутости бытия-в-целом, - это как внутримировое предметное, наличное или живое сущее, так и сущее, которое является сущим в качестве экзистирующего, самостного и несамостного (другого)».[31]

Сущность существования сущего – «Ничто», по М.Хайдеггеру, - пуста, но не пассивна. Скрытая, неявная активность «Ничто» сродни пустоте приготовленной к винопитию чаши.[33] Чаша – как вещь, предназначенная к винопитию, обретает подлинный смысл своего существования исключительно в тот момент, когда ее наполняют вином. Пустота чаши суть условие возможности обретения ею собственного существа. Сущность Бытия-вообще – «пустота», «ничто», воплотившаяся в «чашечности чаши», это основание возможности ее актуализации как сущего. Вот почему в целом ряде работ М.Хайдеггер позволяет себе следующее утверждение: «на высшую точку завершения западной философии приходится ... высказывание: «запечатлеть на становлении характер бытия - вот высшая воля к власти... «Бытие», которое мыслить здесь Ницше, есть «вечное возвращение подобного». Оно есть тот способ утверждения, в котором изволяет себя сама воля к власти и обеспечивает свое собственное присутствие как бытие становления. В самом высшем завершении метафизики бытие сущего приходит к этому высказыванию».[26] В другой статье мы обнаруживаем: «изречение (Анаксимандра - Р.М.) речет о том, что проистекая притекает в несокрытое, и сюда притекшее, отсюда от-исходящее, сходит. Однако, то, что таким образом имеет свое существо в присутствии и сходе, мы скорее могли бы назвать становящимся и приходящим, т.е. приходящим, но не сущим, т.к. мы издавна привыкли противопоставлять становление бытию, равно как издавна считается простым занудством вопрос: верно ли, что становление есть нечто и тем самым принадлежит бытию. Однако коль скоро становление есть, мы должны мыслить бытие существенным образом так, чтобы оно не обнимало становление в пустом понятийном полагании, но чтобы оно несло это становление..., сообразно бытию только в существе (курсив мой - Р.М.)».[35]

В свете сказанного, хайдеггеровское понятие «стояние в просвете бытия» получает еще одно непривычное звучание. А именно, оказывается, что: человеческое бытие может вступать в отношение к сущему только потому, что выдвинуто в «ничто». «Выдвинутое в Ничто наше присутствие уже выступило за пределы сущего в целом. Это выступание за пределы сущего мы называем трансценденцией. Не будь наше присутствие в основании своего существа трансцендирующим, т.е. как мы можем теперь уже сказать, не будь оно заранее всегда уже выдвинуто в Ничто, оно не могло бы встать в отношение к сущему, а значит, и к самому себе. Вез исходной открытости Ничто нет никакой самости и никакой свободы».[18]

Транцендирующими экзистенциями являются, по М.Хайдеггеру, некоторые психические состояния, как-то: смертная скука, тоска, приводящая к полному безразличию к делам сущего; возвышенная любовь, в упоении которой человек забывает о существовании сущего; беспредельным ужас, при котором цепенеет тело и «замирает» мысль и открывается свет «ничтожещего (см.далее – Р.М.) Ничто».[18] Обретение данных психических состояний не является чем-то случайным: тоска, любовь, ужас, др. имманентно присущи человеческому существу, изначально повсечасно присутствуют в сокровенной его глубине и никогда не бывают бесповоротно избыты. Так, например, о состоянии «беспредельного ужаса» М.Хайдеггер пишет следующее: «Под «ужасом» мы понимаем здесь не ту слишком частую способность ужасаться, которая по сути дела сродни избытку боязливости... Страх перед чем-то касается всегда... каких-то определенных вещей… При ужасе такой сумятицы нет... При ужасе «человеку делается жутко», вообще делается жутко... Ужасом приоткрывается «Ничто».[18] И далее: «В ужасе происходит отшатывание от чего-то, но это отшатывание - не бегство, а оцепенелый покой. Отшатывание исходит от ничто. Ничто не затягивает в себя, а сообразно своему существу (пустоте - Р.М.) отсылает от себя. Отсылание от себя как таковое есть, вместе с тем, - за счет того, что оно заставляет сущее ускользать, - отсылание я тонущему сущему в целом. Это отталкивание-отсылание к ускользающему сущему в целом, отовсюду теснящее нас при ужасе, есть существо Ничто: ничтожение. Оно не есть уничтожение сущего, ни итог какого-либо отрицания... (В ничтожении впервые открывается целостность сущего и пустота и ничтожность «ничто» - Р.М.). Ничто само ничтожит».[18]

Отношение «присутствия», как «бытия-вот», к «в-себе-удержанию», к сущности «Бытия-вообще» эксплицировалось М.Хайдеггером в метафоры «спора» «Земли» (все сохраняющей, все укрывающей, все затворяющей, темной, глухой, чуждой «Миру» (сущему), субстанции. «Мир», как то Целое, в котором находят себе место взаимопринадлежащие в своей полярности противоположности божеств и смертных, неба и земли (так называемая «четверица мира») - этот «Мир», по М.Хайдеггеру, «зовет» Человека, «ожидает» во всей своей смысловой полноте и целостности, чтобы Человек дал ему «Слово», «с-казал», «об-наружил» его перед его собственным лицом, как Вечности как «непотаенное» и, тем самым, «о-существил» его. Эхом «зову» «Мира» вторит, отзывается в глубине человеческого существа «зов» «Земли» - все сохраняющей, все укрывающей, все затворяющей, темной, глухой, чуждой Миру субствнции. Человек откликается на «зов» «Мира» и бросает себя в «про-ект» по познанию сущего.

Аутентичность «переживания» сущности изначально ограничена тем обстоятельством, что Человек a priori пребывает в состоянии метафизической «брошенности» в ситуацию конечного присутствия в «Мире». Вечно длящееся в «споре» «Земли» и «Мира» напряжение побуждает Человека к высвечиванию эк-зистенции, пред-пониманию целостности «Мира», и, наконец, к обнаружению, к «с-быванию», к «с-казыванию» сущности сущего как существующей.

Отсюда, бытие у М.Хайдеггера предстает как «пустейшее и одновременно. . . (как - Р.М.) сокровище, из которого сущее, известное и испытанное, неведомое и лишь испытуемое одаривается каждый раз сущностным способом своего бытия. «Бытие – пишет М.Хайдеггер - общайшее, встречаемое в любом сущем, а потому обобщеннейшее, утратившее всякую отличительность или никогда таковой не имевшее. Одновременно бытие - уникальнейшее, чья уникальность никогда не достигается ни одним сущим. Ибо всякому сущему, претендую¬щему возвысится, всегда противостоит еще что-то ему подобное, т.е. всегда сущее, сколь бы разнообразным оно не оказывалось. Бытие же себе равного ничего не тлеет. Противостоит бытию ничто, и, возмож¬но, даже оно по сути отряжено бытием и только им.
Бытие - понятнейшее, так что мы даже не замечаем, сколь безтрудно пребываем мы в понимании его. Это понятнейшее есть одновременно всего менее понятное, и, по-видимому, не поддающееся пониманию... Ибо ничто всего менее годится быть определяющим, поскольку оно «есть» неопределенное и сама неопределенность. Понятнейшее противится всякой понимаемости...
Бытие открывает себя нам в какой-то многообразной противоположности, которая со своей стороны опять же не может быть случайной, ибо уже простое перечисление этих противоположностей указывает на их внутреннюю связь: бытие одновременно пустейшее и богатейшее, одновременно всеобщнейшее и уникальнейшее, одновременно понятнейшее и противящееся всякому понятию, одновременно самое стершееся от применения и все равно впервые лишь наступающее, вместе надежнейшее и бездонное, вместе забытейшее и памятейшее, вместе самое высказанное и самое умолчанное».[33]

Итак, теперь обрело ясность следующее, а именно. Метафизика Мартина Хайдеггера основывается на следующих отправных положениях:
- раскрывающаяся в контексте человеческого опыта сознавания, сущность (суть, смысл существования) конкретных вещей, постольку зависит от сущности опыта человеческого сознавания, поскольку последний, в свою очередь, обусловлен существованием и сущностью Бытия-вообще;
- сущность опыта человеческого сознавания состоит в эк-зистенции: всепредворяющей, имманентной разомкнутости, открытости человеческого существа Бытию-вообще. Бытие-вообще постоянно «прибывает» в контекст человеческого «присутствия» в «Мире» и одновременно повсечасно присутствует в нем. «Сущность» («смысл») «Бытия-вообще» в любой момент времени бытует в контексте человеческого опыта сознавания и вместе с тем всегда «укрыта» от непосредственного осмысления;
- сущность (смысл) «Бытия-вообще» эксплицируется М.Хайдеггером как «ничто» - самое значимое, исполненное потенции, силы, могущества «не-сущее», которое только можно представить. «Бытие-вообще» обнаруживает себя как «Нечто», стоящее над сущим и правящее им, темная, глухая, чуждая сущему, «Миру» субстанция;
- построение подобной метафизической системы имеет свои источником различение сущности существования сущего («Бытия-вообще», «Ничто») и самого сущего (существующего). Основанием данного различения является феноменологическая редукция, обращенная на опыт человеческого присутствия в мире. Проводимое М. Хайдеггером различение сущности существования и сущего вызвано желанием рассмотреть бытие, «не принимая во внимание обоснование бытия сущим», ибо иначе – по М.Хайдеггеру – невозможно рассмотреть «бытие-как-таковое» в целом, в его отличении от конечных вещей, заслоняющих Бытие и «смущающих» поиск истины заблуждением. Различение сущности существования и сущего, таким образом, является, по М.Хайдеггеру, необходимым условием всякого on-to-логического исследования.

Таковы отправные положения метафизики Мартина Хайдеггера.

1. См.: Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991. – 192 с. Различение «сущности» и «существования» лежит в основании современной метафизики. См., напр., об этом: Сергеев К.А., Слинин Я.А. «Феноменология духа» Гегеля как наука об опыте сознания// Гегель Г.В.Ф. Система наук. Ч.1., Феноменология духа. – СПб, Наука, 1999,-444с. – перевод Г.Шпета. репринт. 4 тома 1959. – С.5-40., др.
2. Постулат о совпадении «сущности» и «существования» находится у истоков большинства панпсихистских, панлогистских и пантеистических концепций. См., напр., об этом: Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1980. – 368 с.; Гайденко Н.Л. Понимание бытия в античной и средневековой философии// Античность как тип культуры. М.1988. – С.284-307; Гегель Г.В.Ф. Различение между системами Фихте и Шеллинга в соотнесении с работами Рейгольца, имеющими целью обеспечить обзор состояния философии в начале XIX столетия. М.: Директ-Медиа, 2009. – 90 с.
3. См., напр.: Юнг К.-Г. Йога и Запад// Юнг К.-Г. Архетип и символ. М.: Ренесанс, (Страницы мировой философии), 1991. – 304 с.
4. Ср.: «У великого истока европейской культуры стоит учение о Бытии, изложенное Парменидом в его философской поэме. Оно задает позднейшим поколениям бездонный вопрос, так что уже Платон сознается, что не в силах проникнуть в смысл этого парменидовского бытия… А между тем вопрос, является ли бытие Парменида верховного философского понятия (ta рanta – прим. переводчика) или собирательным названием всего сущего, не поддается решению в смысле альтернативы. Вместо этого нужно заново ощутить языковую нужду, которая изобрела здесь на могучем взлете мысли выражение to on (греч: само по себе сущее – прим. переводчика), Сущее (das Seide – нем.: «сущее-вообще», отличное от «сущего-одного-из» - прим. переводчика)» - Гадамер Х.-Г. История понятий как философия// Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991 (История эстетики в памятниках и документах) – С.37
5. См.: Уайтхед А.Н. Наука и современный мир// Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1990 (Философская мысль Запада) – С.224.
6. Постулат диамата.
7. См.: Соколов В. Философия Древности и Средневековья (Вступ. Ст.)// Антология мировой философии в четырех томах. Т.1. Философия Древности и Средневековья. Ч.1. М., 1969, др. Для Платона, например, «сущность» «внеположена» «сущему» и образует «сущее» как существующее. По Аристотелю «сущность» («форма») существует в сущем, пробуждая «сущее» к существованию.
8. См., напр.: Платон. Полн. Собр.соч. в 4-х. т. М.: Мысль, 1999; Гегель Г.В.Ф. Система наук. Часть первая. Феноменология духа. Репринт. Пер. Г.Шпета, СПб.: Наука, 1992 – XLVII, 444 с., др.
9. Для неоплатоников «Единое» актуализируется в мире посредством эманации – истечения божественной сущности в мир; по перипатетикам вещи обретают сущность в процессе оформления первовещества. Существует бесчисленное количество интерпретаций механизма актуализации «сущностей» в «сущем».
10. О споре номиналистов и реалистов - см., напр.: Лосев А.Ф. Зарождение номиналистической диалектики средневековья. Эригена и Абеляр// Историко-философский ежегодник. М., 1988 – С.57-11; Лосев А.Ф. Расцвет и падение номинализма. Мыслительно-нейтралистская диалектика XIV в.//Изв. Северокавказского научного центра высшей школы. - Ростов-на-Дону, 1988, №2 (Общественные науки) – С.68-81., Доброхотов А.Л. Трактат Фомы Аквинского «О сущем и сущности»// Историко-философский ежегодник. М.: Наука, 1988. – С.228-229, др.
11. См.: Кант и кантианство. М.: Моск. Ун-т, 1961. – 234 с. и др.
12. Гарин Э. Хроника итальянской философии XX века. (1900-1943). М.: Прогресс, 1965 – 483 с.; Богомолов А.С. Английская философия XX века. М.: Мысль, 1982 – 317 с.; Кузнецов В.Н. Французское неогегельянство. М.,: МГУ 1982 – 197 с.
13. См.: Современный экзистенциализм: Критические очерки./[Ред.коллегия Л.Н. Митрохин, А.Г. Мысливченко, Г.И. Ойзерман (рук. авт. коллектива)] М.: Мысль, 1966. – 566 c.
14. Об истории проблемы – см., напр.: Актуальные вопросы марксистской гносеологии и социологии [сб.ст.]. М.: МГУ, 1978. – 175 с.
15. См.: Хайдеггер М. Основные понятия метафизики// Вопросы философии, 1989 № 9. С.116-122.
16. См.: Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 198. – 704 с.
17. Хайдеггер М. Что такое метафизика?// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступлении: Пер. с нем. и комм. В.В.Бибихина. М.:Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С.20, 21, 22.
18. Гадамер Х.-Г. Философия и герменевтика// Актуальность прекрасного. – М.: Иксусство, 1991 (История эстетики в памятниках и документах) – С.7-15.
19. Бибихин В.В. Дело Хайдеггера// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С.4.
20. Сравни: Уайтхед А.Н. Способы мышления// Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии: Пер. с англ./ Сост.И.Т Красавин: Общ.ред. и вступ. Ст. М.А. Кисселя. - М.: Прогресс, 1990 (Философская мысль Запада). – С.337-338.
21. Ср.: Гегель Г.В.Ф. Система наук. Часть первая. Феноменология духа. Репринт. Пер. Г.Шпета, СПб.: Наука, 1992 – XLVII, 444 с.
22. Heidegger M. Holrwege. Frankfurt- a-.M., 1980. S.192-194.
23. Прямая апелляция к Платону.
24. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступлении: Пер. с нем. М.: Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С. 220, 219, 224, 198-204.
25. Хайдеггер М. О сущности истины// Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. М.: Высшая школа, 1991. (Библиотека философа) – С.7, 27, 18, 65, 68, 40, 41, 37.
26. Хайдеггер М. Европейский нигилизм// Проблема Человека в западной философии Сборник переводов. М.: Прогресс, 1988. - С. 267, 162, 174.
27. Хайдеггер М. Время и бытие// Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге . Избранные статьи позднего периода творчества. М.: Высшая школа, 1991 (Библиотека философа). – С.81-82, 83.
28. См.: Гуссерль Э. Логические исследования Т.2, Ч.1 Исследования по феноменологии и теории познания. Исследование Y. «Об интециональных переживаниях и их содержаниях»// Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига: Зинатне, 1988. – С.282-297
29. Хайдеггер М. Введение к «Что такое метафизика»// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер с нем. М.: Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С.321, 27.
30. Херрманн Фр.-В. фон «Бытие и Время» и «Основные проблемы феноменологии»: Пер. с нем// Философия Мартина Хайдеггера и современность./ Ред. Мотрошилова Н.В. Сб. ст., М.:Наука, 1991. – С.75, 65, 68,67, 81.
31. Ср: Анц В. Диалог Хайдеггера с традицией// Философия Мартина Хайдеггера и современность/ Ред. Мотрошилова Н.В.Сб. ст., М.:Наука, 1991 – С.53-62.
32. Хайдеггер М. Европейский нигилизм// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступлении: Пер. с нем. М.: Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С. 153, 154, 162-163, 174.
33. Хайдеггер М. Закон тождества// Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. М.: Высшая школа, 1991 (Библиотека философа) – С.17, 18.
34. Хайдеггер М. Вещь// Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступлении: Пер. с нем. М.: Республика, 1993 (Мыслители XX века). – С.150.
35. Хайдеггер М. Изречение Анаксимандра// Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. М.: Высшая школа, 1991 (Библиотека философа) – С.45.

Сведения об авторе: Манекин Роман Владимирович, 1965,
Иностранный корреспондент Пресс-центра МИДа РФ,
Старший преподаватель кафедры философии и политологии СГУТиКД (Сочи),
manekin.65@mail.ru

Опубликовано: Рецензент: д.ф.н. Кржановская О.А.

Опубликовано:

• Вестник СГУТиКД, научный журнал, Сочи, №2(12), июнь 2010, С. 63-70 ПИ №ФС77-29356 от 31 августа 2007 г. ISSN 1996-9005.