8.7.
В.С.Соловьев о Всеединстве и Богочеловечестве
Наиболее
значительным русским философом, гениальным мыслителем мирового значения, по
общему признанию, является Владимир Сергеевич Соловьев. Поэт и мистик, публицист
и философ, нравственный проповедник, богослов и переводчик сочинений Платона
и Канта, человек огромного личного обаяния, обладавший замечательным
остроумием, небывалой глубиной и мощью мысли, фантастической широтой духовных
интересов и колоссальными познаниями в различных областях, создатель мощного
течения русской религиозной философии, Соловьев органично впитал в своем
мировоззрении традиции философии Платона и платонизма, отцов
христианской церкви и представителей классической немецкой философии,
ранних славянофилов и Николая Федорова.
Оригинальность мысли сочеталась в творчестве Соловьева с огромной
широтой и терпимостью взглядов. Пожалуй, одной из самых верных характеристик
его личности и мировоззрения было бы слово “универсализм” (от лат. universalis – всеобщий), - стремление, избежав однобоких и узких “точек зрения”, одновременно осознать
содержащуюся в них “правду” и
сочетать ее в едином всеобъемлющем и гармоничном миросозерцании.
Весьма
показательными являются и о многом говорят названия первых крупных сочинений Владимира Соловьева: “Кризис западной философии (против позитивистов)”,
“Критика отвлеченных начал” и “Философские начала цельного знания”. В
чем же видит Соловьев кризис современной ему западной философии, за что
критикует ее, и что такое для него “цельное
знание”?
По глубокому
и верному наблюдению мыслителя, современная культура стремится к распаду на
составные части, к утрате целостности и гармонии. А частичные, разделенные,
однобокие “истины”, взятые в своей
исключительности и отдельности, оборачиваются ложью; распад культуры –
оборачивается распадом современного человека. Подобно Платону, Соловьев
жаждал высшей гармонии, связующей распадающийся на части мир в единое,
прекрасное и благое целое, стремился осуществить синтез веры и разума, науки,
искусства, религии и философии.
Ведь любой
человек, прежде чем узнавать “нечто”,
имеет глубокое, не нуждающееся ни в опыте, ни в логических доказательствах, но,
тем не менее, твердое и очевидное ощущение того, что мир есть, и он един – это
ощущение глубже и первичнее всякого конкретного и частного познания,
предшествует ему. Уже затем, на смену и на основе этого нашего первичного ощущения-знания, приходит детализация и конкретизация, появляются наблюдения
и рассуждения, приходят отдельные
науки – биология, социология, химия, физика, - и начинают расчленять и
препарировать этот мир на части, выделяя из него атомы и молекулы, живые клетки
и общественные формации… Такой анализ
и расчленение, такой схематизм и препарирование, в какой-то мере необходимы и
неизбежны, но и опасны – поскольку за этими разрозненными схемами и фрагментами
мира может вовсе исчезнуть его первичная, очевидная, и единая реальность, для
обозначения которой Соловьев использует ключевое и важнейшее для его
философии понятие – Всеединство.
Понятно, что
всякая вещь познается через свое отношение к целому, а это целое не есть просто
множественность вещей, но нечто большее. Так, например, мы не можем понять, что
такое ветка дерева, если не обратимся к дереву в целом; но мы не можем также и
понять дерева, если не знаем о лесе. Однако дерево не есть просто набор веток,
листьев, корней и т.д., также лес не есть просто некое множество деревьев. Всеединство – это такое целое, в
котором каждая часть находит свое место, обретает свой смысл, и при этом не
теряется, не растворяется, - так же, как и в игре симфонического оркестра
каждый инструмент, вписываясь в общую музыкальную гармонию, сохраняет свое
значение и самостоятельность. И Всеединство
мироздания, по Соловьеву, подобно слаженной игре такого
огромного симфонического оркестра.
Благо, по Соловьеву,
- это именно гармония Всеединства,
а зло – раскол, хаос, разобщенность, стремление каждой вещи, каждого явления,
каждого существа в мире утвердить себя и свою маленькую истину, как истину
абсолютную и единственную. Представьте себе, что в симфоническом оркестре
каждый инструмент стал играть сам по себе и изо всех сил, - безо всякого
согласования с другими и пытаясь заглушить все прочие инструменты. Именно это,
по мнению Соловьева, и произошло с миром и человеком, отпавшим от
создавшего его Бога. Но оркестр может вновь прийти к утраченной гармонии и
порядку, добровольно повинуясь палочке дирижера. Всеединство осталось позади,
как некая исходная точка, и находится впереди, - как цель мирового развития, в
котором человеку суждено сыграть огромную и важную роль. Чтобы соединиться и
сделать это свободно и добровольно, миру сначала надо было развалиться,
разделиться на части. Смысл мироздания – в достижении всеобщего синтеза и
гармонии, в обретении вселенского восстановления и примирения.
Соловьев
убежден, что созданный Богом мир не полностью отпал от своего Творца, не
полностью впал в зло хаоса и беспорядка. Связующим звеном между Богом и миром, Душой мира (это
понятие восходит еще к Платону) для Соловьева является София – Божественная премудрость. Софию
Соловьев определяет по-разному – и
как вечное “тело Бога”, и как вечную
“Душу мира”, и как будущее, одухотворенное идеальное
человечество. София
осуществляет связь между Богом и миром, это образ, по которому Бог создает мир, цель, стремясь к которой, мир
достигнет Всеединства, а
человек – одухотворенности. София
по отношению к Богу материальна, а по отношению к миру духовна, это –
одухотворенная телесность. Благодаря Софии
разобщенные части мира постепенно в ходе мировой
эволюции соединяются в одно грандиозное целое.
Так сначала через эволюцию природы, а затем через историю человека, идет “процесс собирания вселенной”, процесс
добровольного достижения утраченного некогда Всеединства. “Искры Божии”,
изначально содержащиеся во всем, разгораются все ярче, все сильнее, частные
истины сливаются в одну гармоничную и всеобъемлющую истину, разрозненная и
падшая материя одухотворяется, преображается. От механического единства
всемирного тяготения через динамическое единство невесомых физических сил
(тепло, свет, электричество), через органическое единство животных сил хаос
постепенно оформляется в космос (по-гречески “космос” – порядок). И вот на сцену мирового процесса вступает
человек – связующее звено между божественным и природным миром – посредник и
помощник Творца в деле освобождения природы и ее воссоединения с Богом.
По убеждению
Соловьева, христианство есть не только вера в Бога, но и вера в
человека. Индивидуально две природы соединились в Христе; теперь это должно
произойти в коллективе, в человеческом обществе, в Церкви. Человек, каким он
является сейчас – ограничен, слаб, ничтожен, слишком еще близок к животности,
но одновременно – свободен, сверх-природен, устремлен к абсолютному, вечному, к
высшей полноте и завершенности. В этой двойственности, промежуточности человека
– и трагизм его положения, и надежда на обретение новых вершин.
Однако
история еще далека от завершения, человек далек от совершенства, утверждает
мыслитель. Человечество лишь находится на долгом пути к Богочеловечеству, к
одухотворению природы, соединению с Богом и “собиранию Вселенной”.
На этом пути
людей поджидает немало искушений – и, прежде всего, искушение эгоизмом – личным и национальным.
Выступая с позиций христианского
универсализма и горячо осуждая индивидуальную разобщенность людей, “зоологический патриотизм” и раскол
христианских церквей, Соловьев призывает к их объединению (так, он сам
считал себя не членом существующих церквей – православной или католической – но
членом будущей, единой Вселенской Церкви).
Другое
искушение – противопоставление веры в Бога вере в человека. Старая религиозная
цивилизация во имя Бога отрицала человека, препятствовала прогрессу и тем
отступила от духа христианства, тогда как нынешняя безбожная цивилизация,
увлеченная успехами социального и научно-технического прогресса, превозносит и
обожествляет человека, забывая о Боге. Соловьев подчеркивает, что “последовательно же проведенные и до конца
осуществленные обе эти веры – вера в Бога и вера в человека – сходятся в единой
полной и всецелой истине Богочеловечества”.
Размышления
о Богочеловечестве как цели мировой истории, естественным образом, обращают
мыслителя к социальным и политическим вопросам. Средневековое и современное общество,
по мнению Соловьева, не есть общество истинно христианское (вопреки
распространенному убеждению), но общество компромиссное, в котором проповедь
первоначального христианства вынуждена была приспособиться к императорской
власти и языческому сознанию населения. Таким образом, основы христианской
общественности еще только должны быть созданы. Соловьев призывал к
объединению церквей, к введению свободы совести и отмене смертной казни, к
преодолению эксплуатации человека человеком, к справедливой организации труда и
распределения продуктов, к отказу от националистических предрассудков, к
слиянию лучших традиций восточной культуры (с ее “бесчеловечным Богом”) с культурой западной (с ее “безбожным человеком”).
Целью
христианства, по Соловьеву, является достижение не только “личной святости, но и общественной
справедливости”. Странным парадоксом Соловьеву представляется то,
что все прогрессивные социальные преобразования в духе христианства за
последние два века осуществляли в Европе люди, в Христа не веровавшие, тогда
как люди, именующие себя “христианами”,
этому препятствовали. Призывая к созданию истинно христианского общества, Соловьев,
подобно Толстому, обличал ложь общества, которое лишь на словах называло
себя христианским. Поэтому “христианство,
осуществленное в общественной жизни, - политика, ставшая христианской, это –
свобода для всех угнетенных, покровительство для всех слабых; это – социальная
справедливость и добрый христианский мир”.
Владимир
Соловьев является основателем мощного, оригинального и плодотворного
течения в русской религиозной и философской мысли начала ХХ века. Его идеи о Всеединстве и Богочеловечестве, о Софии и христианской политике, получили развитие в работах братьев Е.Н.
и С.Н.Трубецких, С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского, Н.А.Бердяева,
А.Ф.Лосева и многих других замечательных мыслителей, внесших огромный
вклад не только в российскую, но и в мировую сокровищницу Духа.
Вопросы и задания
1.
Что такое “цельное знание”
для Владимира Соловьева? Сравните соловьевские размышления о цельном знании с аналогичными
мыслями славянофилов.
2.
В своей работе “Исторические
дела философии” Владимир
Соловьев, отмечал: “на вопрос:
что делает философия? – мы имеем право ответить: она делает человека вполне
человеком”. Как вы понимаете это высказывание?
3.
Что такое “София” в
учении Соловьева? В чем она проявляется и чем характеризуется?
4.
Сравните взгляды Соловьева на мировое
развитие, идущее к обретению положительного Всеединства и “духовной
телесности”, со взглядами русских космистов на эволюцию и
ноосферу. Что общего можно найти в этих учениях?
5.
Как представлял себе В.Соловьев
“подлинно христианское общество” и почему отказывался считать таковым
средневековую и современную ему цивилизацию?